Вероятно, ключевое отличие кроется в способе раскрытия темы. В SAC вопросы идентичности подаются через подтекст, без прямых деклараций. Достаточно просто вспомнить её реплику, обращённую к Кудзе.
Она даже своего имени не помнит. Травма полной кибернетизации в детстве создаёт перманентную экзистенциальную дистанцию — её существование изначально проблематизирует понятие "аутентичного я", даже когда текст не акцентирует это эксплицитно. А сюжетная линия Тачиком зеркалит Мотоко: их наивный "кризис сознания" контрастирует с латентными поисками Майора. Наблюдая за их метаниями, зритель невольно проецирует эти коллизии на саму Мотоко — существо с протезным телом и "призраком", заключённым в кибермозг. Можно и сцену с часами вспомнить из первого сезона, где сам факт наличия такого "физического якоря" из прошлого для неё, почти полного киборга, говорит о потребности в чём-то, что связывает её с понятием неизменного "я". В отличие от фильма Осии, где она готова была полностью отказаться от телесности, здесь она держится за определённые константы как раз для сохранения чувства идентичности. Можно и про её перманентный выбор привычного кибертела вспомнить (вопреки доступным альтернативам). По-моему, в одной из сцен Бато даже подшучивает над этим, а её ответ, где было что-то вроде "Ничто не ощущается так, как это тело", указывает на то, что она нашла некий баланс и принятие своей текущей формы, но сам факт этой повторяемости выбора говорит о формировании идентичности вокруг конкретного "сосуда", даже искусственного. Да и арка Смеющегося человека уместна, ведь феномен меметической репликации личности и мотивов – пресловутый "автономный комплекс" – напрямую коррелирует с её экзистенциальной ситуацией: существа, чьё самосознание опосредовано технологиями, а память структурно уязвима. Да, в SAC Мотоко более прагматична и меньше занимается открытой рефлексией (избегает эксплицитной интроспекции), но кризис идентичности артикулируется через прошлое, динамику отношений с Кудзе, её амбивалентное отношение к телесной оболочке и физических символов вроде часов, ну и тематические параллели с ключевыми арками. Её внутренний конфликт манифестируется скорее поведенчески и контекстуально, нежели вербально через прямые монологи. Все эти тенденции находят своё логическое продолжение и подтверждение в фильме.