Он распахнул глаза и тут же болезненно зажмурился, но жгучие гвозди красного света уже успели вонзиться в мозг. Невыносимая боль. Потребовалось некоторое время, чтобы оградить от нее сознание; нет разрывающие черепную коробку расскаленные стержни никуда не исчезли, но теперь он был способен их игнорировать. Приподнявшись на одной руке он обвел мутным взглядом, только-только, обретающее резкость окружение. Это титаническое усилие не принесло ровным счётом ничего - все, что ему удалось разглядеть это алый полумрак, который казалось пульсировал в такт конвульсиям изувеченного мозга. Предприняв ещё одно мучительное усилие он не удержался от стона, но всё же смог подняться. Воспользовавшись этим он во второй раз окинул взглядом место, в котором его застало столь неприятное пробуждение и обнаружил себя стоящим в центре огромной пентаграммы. Тут же отпали все вопросы о природе алого свечения - лучи ритуального круга вырезанные в земле были заполнены кровью, которая слегка приоткрывала завесу тьмы и неизвестности, излучая в пространство последние толики высвобожденной магической энергии. Потухшие свечи расположенные в узлах фигуры сильно чадили и окутывали плотным дымом, и именно поэтому невозможно было разглядеть хоть что-то за пределами внешнего круга. Свечи, видимо, как и все другие источники света потушила ударная волна отката от вершившейся здесь волшбы, в таком случае оставалось только ужаснуться силе заклинания, благодаря, которому он оказался здесь. Но где - здесь? Как ни странно абсурдность ситуации не вызывала ни удивления ни страха. Он вообще не испытывал никаких эмоций - там в груди, где должны были тлеть или разгораться угольки чувств не было ничего. Так же не было, более, чем есстественных мыслей о кошмарном сне, напротив он знал, что все происходящее абсолютно реально. К тому же несмотря, на слабеющие, но всё ещё достаточно болезненные импульсы в голове, мозг работал поразительно быстро и легко, как будто ему не мешали мириады ненужных воспоминаний. Почему-то улыбнувшись этой мысли он стал думать, что всё-таки делать дальше. Судя, по раскинувшимся всюду чаду и дыму от свечей, которые скрывали окружающую обстановку движение воздуха полностью отсутствовало; возможно его забросило в глухую пещеру или подвал. Он прервал цепь размышлений, обнаружа, что тьма медленно, но верно сужает свой круг, так как и без того неяркое свечение фигуры, постепенно затухало от лучей к центру звезды. Справедливо рассудив, что искать выход в полумраке все же проще, чем в совершенной темноте он двинулся вперёд, ступая неторопливо и осторожно - лучше потерять больше времени, чем угодить в какую-нибудь расселину, которых, если это действительно, пещера может быть предостаточно. Он сделал первый шаг и тут же понял, из-за чего было особенно неуютно: полная тишина - затхлый воздух подземелья дополнительно уплотнённый последствиями ритуала в зародыше убивал каждый звук, поэтому ему оставалось двигаться почти наугад, не слыша собственных шагов, не видя в серо-красном тумане ног: лишь осязание не подводило...пока ещё. Спустя, примерно с десяток шагов ему удалось нащупать на полу, что-то мягкое, в становившейся все более всеобъемлющей по мере удаления от неверного источника света темноте. Он стал на колени и принялся ощупывать находку, которой оказался труп молодого мужчины с длинными спутанными волосами, вымокшими в крови. Магический удар расплющил бедняге мозг, хотя юнец должно быть знал на что идёт, используя в качестве катализатора человеческую кровь. Или не знал? На щуплое тело были натянуты мешковатого вида одежды, возможно какой-то балахон, подумав об этом он неожиданно обнаружил себя совершенно голым, и если в темноте его нагота не являлась проблемой, то в дальнейшем вполне могла таковой стать. Однако, возможность свершения акта мародерства в кромешной тьме выглядела, как весьма сомнительное предприятие, поэтому удовольствовавшись лишь кинжалом и медальоном найденными где-то среди тряпья одеяний, он медленно пошёл дальше. Через некоторое время, судить о протяженности которого было тяжело, он наконец уткнулся в стену. В этот момент его бы наверное охватила радость, если бы не зияющая пустота внутри, но вместо того, чтобы тратить силы на бесполезные надежды он, теперь уже более уверенно, продолжил свой путь, держась одной рукой за холодную поверхность стены, а другую выставляя перед собой. Миновав, по ощущениям, несколько поворотов ему удалось нащупать тяжёлую дверь из крепко сколоченных просмолённых досок и вырваться наконец из удушливой тьмы, будто из тесной утробы самой смерти...