Там была маленькая девочка, которая рожала, лежа на твердом полу. Никто не мог ей помочь, она была слишком беспомощна, чтобы сопротивляться чему-либо, и с ней обращались как с обычным инструментом, как с подонком. На нее была возложена только одна обязанность: быть рассадником.
Будучи запертой в темной комнате, она потеряла свою семью, друзей, нормальную повседневную жизнь, которой жила, и была лишена всего, что у нее было, даже девственности.
Рядом с ней появилось гротескное существо, муши. От него исходило гнилостное зловоние, а многочисленные скользкие щупальца внимательно ласкали кожу девушки, проникая во все ее дырочки.
Где же предел? Есть ли вообще предел? Терпя невыносимые муки, бушевавшие в ее животе, она была на грани того, чтобы родить толпу грязных муши. На грани агонии и наслаждения, на грани ужаса и безумия, обнимая собственных детей, она разрыдалась.
"Ты хочешь... пойти со мной?"
Так начинается 15-летняя история девочки.
Будучи запертой в темной комнате, она потеряла свою семью, друзей, нормальную повседневную жизнь, которой жила, и была лишена всего, что у нее было, даже девственности.
Рядом с ней появилось гротескное существо, муши. От него исходило гнилостное зловоние, а многочисленные скользкие щупальца внимательно ласкали кожу девушки, проникая во все ее дырочки.
Где же предел? Есть ли вообще предел? Терпя невыносимые муки, бушевавшие в ее животе, она была на грани того, чтобы родить толпу грязных муши. На грани агонии и наслаждения, на грани ужаса и безумия, обнимая собственных детей, она разрыдалась.
"Ты хочешь... пойти со мной?"
- Спросила она, когда внезапно обрела свободу. В те вечерние сумерки, слабо освещенные луной, одетая только в простыни, окрашенные кровью, ступая босиком по холодной земле, девушка вышла на улицу после столь долгого заточения.
Так начинается 15-летняя история девочки.