в аниме не показывалось как главная героиня страдает из-за этого. Единственный момент был с лекарствами, но больным очень несладко живётся.
Тем более, что раз они говорят про неизлечимость, то это либо запущенная стадия, либо слишком сложная для хирургического вмешательства. И учитывая это, ей в любом случае не может быть хорошо. А то, как она себя вела при этом указывает либо на то, что у автора хорошее воображение, либо что у героини выдержка хорошая. Хотя, конечно, есть формы заболевания, которые хоть и считаются неизлечимыми, но особо сильного дискомфорта не вызывают. Без конкретики это просто догадки, как в апрельской лжи - героиня смертельно больна и точка, а чем - фантазируйте сами.
Я написал тот абзац потому что мне кажется, что узнав всё это, при просмотре ярче воспринимается происходящее. Не настолько ярче, чтобы прям обязательно стоило, но не помешает. Тем более, для саморазвития тоже полезно.

несчастным случаем/убийством.
Её все же убили или это был несчастный случай. И что насчёт виновного?

её убил серийный убийца.
Обычный серийник, которому всё равно, кого убивать. И из всех людей в округе он выбрал именно её: девушку, которой осталось жить пару месяцев.
Что насчёт виновного? Это не важно, ведь Сакуры больше нет.

злиться или обвинять судьбу то хоть подумает что он виноват(всё же она к нему бежала,потому и одна была)

Придя домой, я начал думать, что – лишь возможно – ее родители насильно ее куда-то забрали. Только так я мог успокоить страхи, сжимавшие мое сердце.
Я никак не успокаивался. Было бы здорово, если бы во всем мире тогда замерло время. Эта мысль меня посетила, когда я, по-прежнему тревожась, сел перед телевизором, чтобы поужинать. В этот миг я впервые узнал, почему она не пришла.Она солгала. Я тоже солгал. Она нарушила обещание предупредить меня, когда ей придет время умирать.
Я нарушил обещание обязательно вернуть ей то, что брал у нее. Я больше не мог с ней встретиться. Я смотрел новости. Мою одноклассницу Ямаути Сакуру, лежащую в переулке ее жилого района, обнаружил местный житель. После обнаружения ей немедленно вызвали скорую, но несмотря на отчаянные попытки спасти ее, она испустила последний вздох.
Новостной диктор просто читал правду, без всякого сочувствия. Ее нашли с вонзенным глубоко в грудь ножом серийного производства.
Она стала последней жертвой случайных серийных нападений, из-за которых недавно было столько шума.
Преступника – незнакомого мне человека из незнакомой мне местности – сразу же задержали.
Она умерла. Я полагался на него. Я до сих пор на него полагался. Я полагался на год времени, который оставался у нее. Возможно, только возможно, это относилось и к ней.
По крайней мере, я ошибался на счет реальности, в которой ни у кого не было гарантированного завтра.
Я воспринимал как должное, что у девушки, которой мало осталось, будет завтрашний день.
Я не знал насчет себя, у которого еще было время, но я думал, что девушке, у которой его нет, обеспечено завтра.
Какая же глупая это была логика.
Я искренне поверил, что мир пощадит только жизнь девушки, которой мало осталось.
Конечно, такого не могло произойти. И не произошло. Мир был непредвзят.
Он отказывал своим обитателям в жалости – они могли быть здоровыми людьми вроде меня или тяжело больными, как девушка, бывшая одной ногой в могиле. Мы заблуждались. Мы были глупы.Но мог ли кто посмеяться над нашим заблуждением? Сериал, в котором запланирована последняя серия, не закончится раньше последней серии.
Манга, чей выпуск собираются остановить, не закончится раньше запланированной даты. Фильм, анонсировавший финальную часть, не закончится раньше финальной части.
Все должны жить, веря в это. Их должны этому учить. Я тоже так думал. Я верил, что повесть не закончится раньше последней страницы.
Возможно, она бы посмеялась, сказав, что я прочитал слишком много книг. Даже если надо мной смеялись, я не возражал.
Хотя я и хотел прочитать ее до самого конца. Хоть я и должен был ее прочитать. Ее история подошла к концу, так и не заполнив оставшиеся страницы.
Пренебрегая подготовкой, знамениями и уловками.
Я никогда не смогу ничего узнать.
И результат шалости с веревкой, которую она затеяла. И суть фокуса, который она называла своим тузом в рукаве.
Что она в действительности обо мне думала.
Я никогда не смогу узнать.
…Так я думал.
Из-за ее смерти я махнул на это рукой.
Но лишь позже я понял, что это не так.
Даже после ее похорон, даже когда от нее остались лишь кости, я не ходил в ее дом.
Я заперся в своей комнате и проводил время за чтением книг.
В итоге, мне потребовалось почти десять дней, чтобы найти смелость и причину отправиться в ее дом.
Перед самым концом каникул, я вспомнил.
Несколько оставшихся страниц ее истории – возможно, был всего один способ их прочитать.
То, что можно было назвать нашим с ней началом.

«Записи о жизни с болезнью» – я должен был их прочитать.