Клуб Пустословия

Весна кипит в крови(И пусть всё сгорит).

Стук посуды, топот ног на кухне и голос, но не там, а здесь – совсем близко. Может быть даже ближе, чем хотелось бы. Хотелось. Хотелось? Хотелось бы его и вовсе не слышать. Так же "не" как и не знать, зачем я здесь. Глупость. Глупости. На самом деле я знаю. И это удерживает меня на своём месте. Мне неприятно это всё. Мне неприятны почему-то эти люди. Они чужие и непонятные. Нет, не так. Они – чуждые и непостижимые. И от этого даже смешно, когда видишь сплошь знакомые лица.

Голос полунапевно тянет слова. Я его игнорирую, но от этого он никуда не девается. Но мне все равно. Я уже спрятался. Растворился. Я такой же как все. И я трус. Меня не найти и не достать. И я лжец. Я лгу себе, даже тогда, когда от правды не убежать.

Как же далеко и долго может тянуться ложь? Настолько, чтобы её нельзя было различить. И это мне на руку. Затекли руки, спина, но я не смею пошевелиться. Я должен притворяться пока звучит голос, иначе меня заметят. Напев продолжается. Что ж пусть он звучит столько сколько необходимо – я потерплю. Я смирен, я привык. Мне безразлично.

Смолкает.

Я ждал этого момента как никто другой, но оно всё равно случилось внезапно.

***

Благообразный старец смолк. Люди, собравшиеся за столом, задвигались, зашуршали, лица их выражали довольство от свершения важного дела – того, что непременно должно быть сделано. Чья-то рука сунула старику солонку, тот опустив щепоть на язык передал её другому – таков обычай. Солонка обошла всех и вернулась на место. На столе тем временем уже появились тарелки, зазвенели о них ложки, вычерпывая дымящееся содержимое. Люди вдумчиво, неторопливо поглощают предложенные угощения, словно, даже это имеет сейчас сакральное значение.

Старик, сидящий во главе стола, закончил трапезу. Солнечный свет, минуя прозрачную тюль, резвится в его волосах. Морщинистая рука обхватила сервизную чашку, какие выставляют на стол лишь в особых случаях. Глоток.

Начинается.

– Ну, ребята, спрашивайте. Я всегда стараюсь просвещать молодёжь.

Все взгляды прикованы ко мне. Или так лишь кажется?

Он отхлёбывает дымящийся чай.

– Вам это очень пригодится. Без этого никуда. Может сейчас вы ещё молоды и совсем об этом не думаете, но потом...

Люди за столом почтительно внимают. Старец продолжает свой монолог.

– Заведёте семью. Вот ваш отец уже учится. И чем раньше, тем лучше. Потом голова уже не соображает, а без этого совсем никуда.

Я молчу в ответ. Мне нечего сказать. Мне все равно. Зачем я здесь?

– Вот, вы знаете, как сказать, что принадлежите к нашей религии?

Тишина. Все смотрят. А я смотрю в пол.

– Нужно сказать – "Я божий раб" – отвечает он на свой вопрос.

Очень многозначительно.

– Но одного этого не достаточно. Нужно верить. Обязательно нужно верить.

Пригубляет чашку, запивая сладость...

– Ну, что вам рассказать?

Минутная заминка. Неудобное. Душное молчание. Все чего-то ждут. От меня? Или не ждут ничего? Но, вот, кто-то приходит на помощь.

– Расскажи о том, что будет... Когда умираешь... – просит мужской голос. Люди за столом одобрительно закивали – это хорошая история. Любимая.

– Что ж, – кивает старец – расскажу.

Он делает ещё один глоток и опускает чашку на стол.

– Когда люди умирают они попадают на суд. Много, много людей ждут суда. Огромная очередь и нет ей конца. И воздастся каждому по делам.
Если праведно жил человек, не делал плохих поступков, и делал хорошие, то будет стоять он в тени.
А если грешил, ленив был в молитвах, в вере или вовсе пренебрегал, то солнце будет жечь так сильно, что кровь испарится из жил.
И будут они молить о тени. Но тщетно.

Все слушают. Я не вижу. Но знаю, как горят их глаза.

– И долго будут стоять. Тысячи и тысячи лет. До тех пор пока ОН не начнет свой суд. И каждый предстанет перед ним.
Откроет ОН книгу деяний человека и будет складывать хорошие поступки в одну кучу, а грехи в другую. И если вторая куча станет больше, чем первая, то гореть человеку в аду.

– А бывает и так, что праведен был человек. Много у него хороших поступков, усерден он был в вере и молился каждый день. И высится огромная гора его добрых деяний. И радостен этот человек. Попадет он в рай.
Но не один он стоит на суде. Стоят за ним обиженные им люди.
И скажет тогда Господь – "Возьмите же, те кто был обижен у этого человека добрых дел кто сколько сможет унести".
И пойдут обиженные к этой горе. Возьмёт каждый добрых поступков сколько сможет унести.
И вот смотрит такой человек на свои добрые деяния, а осталась их лишь малая горсть. А обиженных им людей так много, что не видно их конца за горизонтом.
И скажет тогда Господь – "Отдайте же те кто был обижен этим человеком свои грехи".
И вот стоит этот человек и плачет. Потому что теперь у него лишь гора злых деяний и гореть ему в аду.

Люди сидят за столом. Они довольны.

Безумие.

Я смотрю в окно. Солнце слепит меня, но я все же вижу, как пробуждается там весна.

– В раю очень хорошо. А в аду страшно. Никто не хочет попасть в ад. Поэтому нужно жить достойно. Почитать господа и религию. И молиться.

– Учитесь этому ребята пока молодые. Когда внимаешь молитве это прекрасно, но если читаешь её сам, то зачтётся тебе в семеро больше. И если набожен ты, то не закрывается книга деяний твоих родителей. И за каждое твое верное деяние зачитывается им тоже.

Все кивают. Кивают. Они очень довольны.

– Какая хорошая у нас религия – раздаются голоса.

– Самая верная!

– Самая справедливая!

– Учитесь жить правильно молодежь! Чем раньше, тем лучше. Ведь неизвестно, когда наступит твой час. Может через 20 лет, а может завтра!

А может и завтра. Я улыбаюсь. Весна за окном так прекрасна. И почему я ненавидел её раньше?

Люди пьют чай. Их светлые лица спокойны. Я понимаю.

Чужой здесь только я один.

Что-то хлопает внизу у соседей. Оглушительно. Громко. И горячо. Горячо. Все взлетает. Ничего не вижу...

***

Открываю глаза. Бездонное синее небо и солнце. Огромное. Я лежу на дороге. В горячей серой пыли.

Люди вокруг. Много людей. Нескончаемый строй. Уходит за горизонт, туда где высится гора. Воняет сжигаемая солнцем плоть. Все молят о тени. Тщетно.

Рядом стоят и они. Из иссохших губ рвётся смех. Они вопят, их тела горят под жгучим солнцем. Они молят о тени вместе со всеми. Но тщетно.

Поднимаюсь. Солнце сжигает меня заживо. Плавятся кожа, жир и стекают на землю. В горячую серую пыль. Я не кричу. Я счастлив. Пусть всё сгорит. Наконец-то всё сгорит.

Кровь кипит от нестерпимого жара. Но, нет. Это не кровь. Это Она пробуждается, я чувствую. Господи, как же она прекрасна!

Моя жизнь оборвалась злосчастным весенним утром 203Х года, так сказать в расцвете лет. К этому моменту я радовался всему, чем мог обычный исследователь Японии: хорошая работа в научно-исследовательском центре, командировки в данную страну по полгода, хорошие друзья и знакомые... Я полгода назад сделал предложение одной доброй японке, бывшей на 3 года младше меня. В городе ***** мы решили отпраздновать нашу свадьбу. В тот день я до данного места добирался из столицы префектуры ***** на машине. В данном районе произошёл оползень и меня смыло в море. Это единственное, что я помнил.
Минуты, наверное, три я в истеричных конвульсиях пытался выжить, после чего я почувствовал мгновенную тьму. Через некоторое время я почувствовал чьи-то тёплые руки. Окончательно очнувшись я увидел лицо девушки в зелёной матроске, длинными волосами под цвет огня, чёрными как южная ночь чулками. Мне показалось, что дама похожа на ребёнка от меня и моей несостоявшейся жены: в ней смешались японские и русские черты.

• Долго ты будешь тут лежать и глязеть на меня? - наконец спросила меня незнакомка.
• Да, я всё.

Я осторожно вырвался из рук девушки и огляделся вокруг и увидел какой-то лес. Была абсолютная тишина. Ни шелестения листьев, ни даже пения птиц. Я спросил:

• Где это мы?
• Вы, люди, называется это загробным миром, но для нас это просто иное измерение, которое получается при выворачивании материи наизнанку. Я надеюсь не слишком сложно объясняю?
• Да, вполне нормально. Я значит всё-таки умер? Какая же невезуха...
• К сожалению, это так. Давай-ка я представлюсь. На языке потустороннего мира меня зовут Нгерулмунд, но ты можешь звать меня Мисака.
• Почему именно Мисака?
• Если бы ты остался жив, то через год у тебя родилась бы дочка, и ты назвал бы её Мисака....

Мне в этот момент поплохело, я прижал голову к ближайшему дереву и начал почти буквально рвать волосы. Мисаки подошла ко мне, крепко обняла меня сзади и тихо прошептала на ухо:

• Мой милый *****, вернуться назад не получится. Я сама не могу принять то, что не смогу родиться, так что считай, что я твой ангел-хранитель до того момента, как ты отправишься на беседу с тем лицом, которую на Земле обычно называете Богом.

Я, немного успокоившись, присел на землю и стал больше расспрашивать об этом мире:

• Здесь, наверное, Рай, раз везде зелень, только почему-то ничего не происходит.
• Наш мир не подходит под описание любой земной религии или фантазии, так что приходится создавать на первое время иллюзии, чтобы у прибывших не было смущения или серьёзного сдвига мозгов. Кстати моя одежда из того же соображения, это же твой идеал девушки?

Я слегка засмущался. Было аниме, которое я много лет назад любил. Но рассиживаться долго не хотел, поэтому просто поплёлся вперёд за Мисаки к своему новому пристанищу.
Через некоторое время мы оказались в неком городе, похожим на средневековый пряничный городок. Мы подошли к дому некого уважаемого по рангу господина. Он спокойно встретил нас и попросил подождать в его "кабинете".
-Мисака, всё, что я вижу здесь, это тоже иллюзия?

• В общем, да. Но внешность и лицо Кэронти ( что-то вроде ваших архенгелов") очень близко к реальности, хотя и выглядит как скряга-звездочёт.
• Ясно. И что мы здесь делаем?
• Сейчас он будет определять, пойдёшь ли ты на изгнание из местного общества или будешь помогать обитателям нашего мира и жить в Гармонии с ними.

Я дрожащим голосом спросил:

• Они покидают места Гармонии и живут своей злобой, внося в этот мир хаос. Когда человечеству придёт конец они должны вернуться обратно, но словно сгоревший бублик не смогут делать добро, хотя и избавятся от зла.

Солнце скрылось за окном, я почувствовал холод. Кэронти вернулся с неким зеркалом, в котором умерший человек увидит свою сущность и сам выберет свою дальнейший путь. Мисаки он попросил выйти.

• Очень мало шансов, что он увидит себя в добром свете, - у двери шепнул он ей.

Я слышал, как за стеной она горько плакала. Мне стало не по себе. В миг, когда я взглянул на себя в зеркале, у меня в голове потяжелело, после чего ощутил мощную световую вспышку. Это значит, я обречён?


В этот миг я вскочил с кровати в какой-то больнице. Передо мной была реанимационная команда, моя невеста и ещё какие-то японские люди. Где-то я услышал: "Прекрасно, мы фактически достали с того света человека. 3 часа в состоянии клинической смерти это сильно. Хорошо, что его сразу вынесло на берег и его быстро обнаружили и отвезли сюда..."
Я почувствовал, что меня смерть надула. За окном вовсю цвела сакура. Ощущение, как будто ничего в потустороннем мире не случилось. В воздухе только прошепталось: "Благодаря тебе, я появлюсь на этом мире и увижу твоё радостное лицо"

• Значит всё-таки я умер. Обычно многие побывали там на несколько минут. Я всё-таки счастливчик, - прошептал я, после чего улёгся отдыхать, принимая поздравления.

Через два месяца меня выписали. С моей невестой мы всё-таки сыграли свадьбу. И как было предсказано, через год родилась дочь, которую мы назвали Мисакой. Я продолжил свою работу. Вроде бы стало всё, как обычно... Хотя я серьёзно изменился, стал более спокойным, время начал не замечать. Я понял ценность своей жизни и больше не трачу на глупости, занялся благотворительностью и ухаживанием за больными и пожилыми.

Интересно, кого я увижу после своей второй и окончательной смерти?

Девушка, 13 лет

Никто меня не понимает! И не поймёт. Конечно, куда им, одно слово - взрослые! Лишь бы деньги, работа, дача эта обрыдлая каждые выходные! А у меня вообще-то только в выходные и есть шанс его увидеть, в будни Он из школы сразу домой бежит.
Зато в выходные поле, другие пацаны, футбол... Он в одних шортах стоит на воротах, и ни один ##### ему не забьёт!

А это что? Двери какие-то в ряд. А где я вообще? Не помню ничего, странно. Ехали вроде на дачу как обычно, в субботу рано утром, чтобы мимо пробок. Ну оооок, посмотрю, что за этой красной с черным узором - стильно выглядит...

Девушка, 21 год

Грёбаный универ, ну хоть последний курс остался, получу корочки и к черту эту модную профессию, которая "отучись, высшее образование очень важнооо".
Как же лень вставать... Ладно, поеду ко второй, сейчас только старосте отпишусь.
Нет, и ко второй не поеду, останусь дома, лучше суп сварю, а то в холодильнике шаром покати. Можно сырный сделать, как раз сырок плавленый где-то на полке был.

Хммм, а тут чего? А где кухня моя с холодильником и минералкой? Помню, хлопок какой-то был и всё. Двери кругом, длинный коридор, двери все разные. Пойду пока вдоль, кто его знает, что там за ними.

Нет, ну надоело идти, надо было за первую же и посмотреть, не зря она мне приглянулась. Идти обратно? Лениво... Попробую эту открыть, разноцветную, они заперты вообще или нет?

Девушка, 29 лет

Подъем! Ничего не болит, значит жизнь прекрасна, с этим лозунгом и пойти умыться можно. Чаёк погрела, где овсянка моя затерялась? А вот же она, родимая, за пивком стоит. Не прячься, всё равно найду! И съем. Потому как что? Правильно, плотный и полезный завтрак основа дня. Авокадо где-то ещё было начатое...
За окном как всегда хмарь какая-то, зато светлеет раньше, уже середина февраля как-никак.
Л. на озеро вроде звал, можно и пойти, раз планов никаких.

Тэк-с, а что за двери? Я так не играю, где шашлыки мои и Л.? Хотя смутно припоминаю, лёд, холод, кругом вода, не могу двигаться, потом тепло наоборот... неужели это всё? На морг не похоже, и ни на что вообще не похоже!
Кажется мне, что нужно выбрать одну из дверей. И какую? Мне две нравятся, синяя и вся резная и вот эта, небрежно покрашенная краской, которая уже вся потрескалась. Какая-то она родная, тёплая и как будто манит меня. Напоминает о лете, даче родителей, качели там ещё были и черешня огромная, с мелкими, но такими вкусными ягодами... Вот и решила, выходит.

Комната была залита ярким солнечным светом. Ярким, но в тоже время не слепящим, не столько бьющим прямо сквозь оконное стекло, сколько отражённым светлыми обоями и потолком. За стоящим возле стены светлым столом сидели двое. Первый пил чай, делая это неторопливо, отхлёбывая его из маленькой чашечки аккуратными глотками. Отхлебнул, поставил чашку, и замер на некоторое время, слегка прикрыв глаза от удовольствия, чтобы как следует насладиться сделанным глотком. Второй действовал куда более активно. Перед ним стояла здоровенная чашка крепкого чая, вмещавшая, кажется до полулитра, и широкая тарелка с тремя пирожными, ягодным, морковным и эстерхази. Чайной ложкой он брал кусок ягодного и торопливо отправлял его в рот, быстро прожёвывал и обильно запивал чаем, потом отделял ложкой кусок морковного и отправлял в рот его, затем, то же самое проделывал с эстерхази, потом повторял всё заново в такой же последовательности. Очень быстро от пирожных ничего не осталось, чая тоже заметно поубавилось. Тогда он долил себе в чашку из чайника, досыпал в неё из сахарницы пять ложек сахара, протянул руку к маленькой нише, что находилась в стене как раз вровень со столом, и нажал там несколько кнопок. Почти сразу же из ниши выехала ещё одна тарелка с пирожными. На сей раз, там был медовик, бисквит и что-то почти целиком состоявшее из безе. Через пять минут и эта тарелка опустела, а на её месте появилась новая, с фруктовой корзиночкой, эклером и сахарной трубочкой. Так же из ниши был извлечён горячий чайник, взамен опустевшего. Потом была ещё одна тарелка с пирожными и ещё одна. Затем ещё. Покончив с очередными тремя пирожными, он задумчиво произнёс, обращаясь скорее не к Первому, а к самому себе:
— Так, и каких же мне ещё съесть? М-м-м, может быть?.. Или нет, лучше…
Он вздохнул и, протянув, в очередной раз руку к нише, сделал всего два нажатия. В ответ на это оттуда выехала тарелка всего с одним шоколадным пирожным.
— Ну, что ты уже всё? — спросил его Первый, — Заканчиваешь?
— Угу, — ответил Второй с набитым ртом.
— Ну, тогда буду ждать тебя внизу, — сообщил Первый.
— Угу, — повторил Второй, отправляя в рот последние кусочки.
Первый открыл окно, забрался на подоконник и шагнул наружу с радостным вскриком. Второй дожевал остатки последнего пирожного, запил его двумя, нет, тремя глотками чая и встав из-за стола со словами:
— Обожди меня!
Разбежался и сиганул в открытое окно вслед за Первым. На полсекунды он оказался в воздухе, а потом приземлился задом на горку и с радостным визгом покатился по ней прямо вниз. Его товарищ уже ждал его внизу сидя верхом на чём-то, что напоминало парящее в метре над землёю бревно. Второй с лёгкостью подпрыгнул и уселся рядом с Первым.
— Ну что, погнали?! — воскликнул он, поглаживая, набитый недавно живот.
— Погнали, — согласился Первый.
Бревно стартовало, сделав это довольно резко, и понеслось через большой луг. Необычное транспортное приспособление двигалось со скоростью, которую на глаз можно было оценить в 70-80 километров в час, а временами и во все 100, огибая небольшие рощицы, взлетая на холмы и ныряя в балки. Судя по выражениям лиц пассажиров, такой способ передвижения доставлял им большое удовольствие. Минут через десять, то есть ровно за то время когда удовольствие от гонки уже удовлетворено, а усталость от долгой поездки ещё и не думала наступать, они прибыли на место, которое можно было бы назвать парком развлечений. Здесь было много других людей, но не настолько, чтобы мешать друг другу. Стояла прекрасная погода. Первый и Второй прокатились на крутых горках, выпили по молочному коктейлю делая круг на колесе обозрения, а затем отправились на пляж где около получаса ныряли и играли друг с другом и иными присутствующими, в «кто ловчее брызгается». Наконец они выбрались на пляж, и присели на песок, переводя дух. Тогда-то Второй и спросил:
— Слушай, а где Третья?
— Ну, мы с тобой тусим вдвоём уже четвёртый день, а до этого я видел её… — первый слегка напрягся, — не помню точно, но вроде недели три назад точно видел.
— Я тоже давненько её не видел, как-то непривычно, — слегка нахмурился второй.
— Пошли к ней?
— Пошли!
Они встали и направились к своему транспорту. Второй чуть задержался, отряхивая с себя песок, и когда вскочил на сидение Первый сразу же тронулся с места.
— Ты уже выяснил, где она?
— Да. Едем в сумерки.
Они снова понеслись над землёю, на сей раз, дорога была куда более ровной. Сумерки наступили внезапно, когда они пересекли рубеж, отделявший вечный день от вечного вечера.
— Она участвует в игре? — поинтересовался второй.
— Нет, отдыхает.
—У-у, ясно.
Через несколько минут полёта их «бревно» плавно замедляя скорость, влетело на поляну и остановилось.
— Привет Третья, — Второй радостно бросился к фигуре сидевшей под большим деревом, — я так по тебе соскучился!
— Привет Второй, — тихо ответила ему девушка.
— Куда пропала? Нигде тебя давненько не было видно.
— Мне хотелось побыть одной, извини.
—Одной? — к разговору подключился Первый, — так долго?! Что случилось?
— Ничего.
— Но тогда как же. Чем ты занималась всё это время?
— Ничем просто думала. Ну и спала.
— Думала?
— Да. — Это короткое слово прозвучало таким образом, что заставила обоих друзей насторожиться.
— Но о чём можно думать так долго, ничего при этом не делая? Думать можно и занимаясь делами, а просто так сидеть и думать, это ведь ужасно скучно, разве, что… — Первый посмотрел на неё словно с укоризной.
— Да. Ты правильно понял. Надоели мне все эти дела. Зачем всё это? Вся эта бессмысленная праздность. Всё одно и то же, устала от всего. Не могу так больше!
— Но куда же ты тогда хочешь пойти?! — Второй выглядел ужасно расстроенным, — ты же знаешь, что находится за пределами, ничего хорошего. Да и пути туда всё равно нету.
— Знаю, — тихо промолвила Третья, — но всё равно, разве можно так жить, неужели вам всё нравится?
— Так, — Голос Первого стал очень серьёзен и даже суров, — Ты ведь прекрасно знаешь что полагается делать в подобных случаях. Причём ты должна была обратиться за помощью, когда у тебя это только началось, а не затягивать до такой стадии. Вставай, мы отвезём тебя.
Третья неохотно повиновалась и направилась к транспорту. Перед тем как сесть на него, она сказала:
— Я знаю, что должна была делать, я ведь уже не раз это делала, но вы знаете, мне вдруг захотелось узнать, что будет, если этого не делать. И... Это ужасное чувство. Ужасное, но всё-таки что-то в нём есть и приятное.
— Приятное? В этом? Что?
— То, что словно начинаешь чего-то понимать. Понимать что-то такое, о чём обычно и не думаешь.
— М-да, вот же ты даёшь… — Первый запрыгнул в седло и галантно протянул ей руку, — Нет никакого толку от этого понимания, ведь всё равно ничего не изменится. И за пределами ничего нет, а назад не вернуться. Надо быть просто счастливым и не задумываться о том, чего не изменить.
Они все трое уселись и плавно двинулись в путь.
— А теперь и нам с Первым придётся слегка подчистить сознание, — задумчиво произнёс Второй, когда они приближались к отдельно стоящему прямоугольному зданию.

На следующее утро, Первый, Второй и Третья проснулись в здании турбазы на краю большого леса. Отогнав остатки сна, и приступив к аппетитному завтраку, они с превеликим энтузиазмом начали обсуждать детали предстоящего похода.

Предупреждение, не читать если вы не переносите пунктуационное и орфографические ошибки, повторяющиеся слова, фиговое написание, просто столб текста, без абзацев и логических отступлений и просто тупость. Повторяю, вам не надо читать это.

Создатель

В последние секунды жизни человек думал о том, что встретит его на той стороне. Он был готов стерпеть эту боль. Он знал, что если сейчас отступит, то пострадают много невинных. Он смирился и был готов к смерти, но когда человек увидел, оружие смерти. Он почувствовал первобытный страх. Страх мучений, которые ожидают его после смерти. Его сознание кричало, что оно не хочет снова это испытывать. Но тело больше не слушало его, нож вошёл в него. 
На его удивление, он не испытал боль, к которой он готовился, но когда лезвие вонзилось в его плоть всё преобразилось. Человек оказался в странном месте. Он сразу схватился за живот, где находилась рана, но там ничего не было. Не рукоятки кухонного ножа, не крови, не самого живота. Он потерял свой человеческий облик, он с стал частью этого пространства, места. Пространство, в котором он оказался, противоречило самому себе, оно было колоссальным, но маленьким, через чур ярким, при этом очень тёмным. Всё тут было отравляющим разум, всё кроме тишины. Она была абсолютной. Когда он осознал об этом, в его голову вломились воспоминания о прошлом. Воспоминания были разными, одни были счастливые, такие как о первой любви, другие болезненные. 
Каждое проведённое мгновение вспомнилось ему. В этом месте он вспомнил свои прошлые жизни. В одной он возглавлял охоту на ведьм, в другой был солдатом. Все переживания, страдания, страхи вспомнились ему. Прошлое практически затянуло его, но тут раздался динь . Человек увидел парящую печатную машинку, а за ней сидело существо. Оно было не рациональным, его плавающая форма не могла существовать. Его конечности всё время изменяли форму, он было одногранным, чуждым. Весь его вид говорил о непознанном. Все законы, правила, становились ложью из-за этого существа. Глядя на неё человек понимал, что оно опасно, от него бежать. Он уже собирался сбежать от него, но человек ощутил на подсознательном уровне тягу к нему. Он чувствовал что это сущность ему не навредит. Подсознание говорило ему: "С ним безопасно, оно не навредит".

- ƍdn̯Һǝиwʎǹ ɐж n̯ҺнҺʎq ƍҺнvn̯хn̯ȸ ʞoın̯ mɯиʎ ƍɯwнv ?  - спросило существо. 

Услышав эту речь, до него дошли воспоминания, об этом месте. Пятый раз он слышал эту речь. И каждый раз она была ему не понятна. Человек стал вспоминать свои прошлые пребывания тут. 
Сначала он не верил, что умер. Кричал, что "Это всего лишь страшный сон ! Сейчас я проснусь открою пачку молока и буду смеяться над этим сном !". Но на эти крики появился звук, похожий на ответ : "uǝu ɔǝж Һn̯иmǝ̤ ʎɯиʎεm ƍdn̯Һǝиwʎǹ". - И оно продолжало печатать. 

После этих звуков, человек переродился в первый раз. И после смерти снова оказался в этом месте. Тогда он пробовал угрожать, заставить выполнить его требования. Но ничего не помогло, он снова переродился. Раз за разом, существо перерождало его. Человек стал считать это адом. В своём прошлом пребывании тут, человек был готов отдать всё что угодно, чтобы не возрождаться.

- Значит я в аду. - Сказал человек. - Не знаю почему я заслужил испытывать это, но я умаляю. Прошу отпусти мою душу. - Прошептал человек. Все эти воспоминания терзали его, он просто хотел покоя. 

- ƍdn̯Һнdn̯жʎȸ, ʎɯ ɐж ʎɯƍdʎжʎхǝ̤ʎи n̯Һn̯ǝжнvʎхȸ нҺʚ нɯwнv. ɐж n̯ҺнҺʎq ƍҺнqɯʎuǝw ʞǹж?  - Испустился звук от существа. 

-Я не знаю что ты говоришь. Но я приму всё что угодно, кроме этого. Только прошу тебя, отпусти меня - Молил человек. 

- uǝu ɔǝж Һn̯иmǝ̤ ʎɯиʎεm ɯнɓwʎq. - Прозвучал звук от существа. 
Не далеко появилось отверстие, оно стало засасывать человека. Он не стал ничего делать, человек был готов принять всё что ждёт его. Он просто хотел забыть то, что он помнит и получить покой.

- Надеюсь меня ждёт покой - Со спокойствием произнес человек. - Я принимаю то что ты подготовил мне. 

-uǝu ɔǝж Һn̯иmǝ̤ ʎɯиʎεm ɯниʎȸǹʎε . - произнесло существо. 
Вновь настала тишина и только редкие звуки печатной машины раздавались в этом месте. Существо набирало текст, звучал он как: "В последние секунды жизни человек думал о том, что встретит его на той стороне."

𝐄𝐬𝐜𝐡𝐞𝐫𝐢𝐜𝐡𝐢𝐚 𝐜𝐨𝐥𝐢Дмитрий Степанович Смирнов, 35 лет, обычный офисный служащий. Этот человек вёл обычную, ничем не примечательную жизнь простого обывателя, как и сотни тысяч таких же обычных клерков на планете. Родился в простом провинциальном городе Тольятти. И, казалось бы, судьба ему даже благоволила… Ну, в том смысле, что даже такой жизнью, как у него, были бы довольны, наверное, большинство людей. Поступил в детский садик, затем в школу, которую закончил с золотой медалью и вообще был там одним из лучших выпускников, затем юридический факультет в Самарском Государственном Университете, который так же закончил на отлично. И вот он поступил в солидную фирму, работать в которой он давно мечтал.
Но вскоре он понял, что работа юристом в крупной организации – это не такое уж радужное и умиротворённое занятие, как он думал. Имели место и большой объём бумажных работ, и сверхурочные, иногда приходилось брать работу домой, терпеть грубость и непонимание начальства. И конечно с такой напряжённой работой времени на нормальное питание также не оставалось. Обычным занятием для Дмитрия стало употребление всевозможного фастфуда. Доширак и шаурма стали его любимыми блюдами. Готовить он не умел, а жены, которая бы могла приготовить нормальную пишу, у него не было, поэтому приходилось довольствоваться вездесущими блюдами быстрого питания и полуфабрикатами. В выходные позволял себе выпить бутылочку некрепкого пива.
Немногочисленные моменты отдыха, что ему выпадали, он тратил на всевозможные компьютерные игры, просмотр американских сериалов и посиделки с друзьями в баре по выходным. Вот эти занятия действительно приносили ему удовольствие.
Хотя, нельзя сказать, что к своей работе в офисе он испытывал какое-то отвращение. Все негативные моменты, которые имели место быть, он воспринимал, как должное и справедливо считал, что есть люди, которые живут гораздо хуже его.
Но однажды произошло событие, которое навсегда уничтожило его обычную повседневную жизнь…
День начался, как обычно, и казалось, не должен был ни как кардинально отличаться от сотен других будних дней, которые раньше пережил Дмитрий. Он проснулся, умылся, оделся, быстренько перекусил и ровно в 7:00 вышел из дома, чтобы отправится на остановку, на которой его ждал привычный старенький автобус, на котором он обычно ездил. В этот день автобус также был на месте. Дмитрий сел в него, заплатил за проезд и уставился в окно, пока автобус вёз его на работу. Вот показалась нужная остановка. Дмитрий встал и подошёл к двери. Автобус остановился у остановки. Наш незадачливый герой сразу же вышел, совершенно не подозревая, какой ужас ждёт его через пару минут… Вышел из автобуса, подошёл к пешеходному переходу. Нужно было перейти на противоположенную сторону дороги, что бы оттуда последовать уже пешком на работу, которая располагалась неподалёку. Дмитрий дождался пока на светофоре загорится зелёный свет и поспешил перейти дорогу по зебре. Как вдруг, из-за угла на огромной скорости вылетел грузовик. Дмитрий тут же, что есть сил, помчался перебегать оставшийся участок дороги. Водитель грузовика увидел пешехода и, что есть мочи, постарался остановить несущуюся машину. Но инерция сделала своё дело: грузовик на полной скорость влетел в перебегающего дорогу Дмитрия… Сам Дмитрий, по началу, казалось даже и не понял произошедшего с ним. Он открыл глаза и увидел, что лежит на дороге весь в крови. Его тело жутко болело. Казалось, его положили в пресс и живьём расплющили. Кругом слышались женские крики и мужская брань. Какие-то люди бегали туда-сюда и что-то кричали друг другу. Грузовика с водителем он увидеть так и не смог, потому что просто не в силах был подняться. Боль только усиливалась. Дмитрий почувствовал, что не может больше сохранять сознание и закрыл глаза…
Через какое-то время наш горе-пешеход внезапно почувствовал сильный толчок и открыл глаза, но перед собой он ничего не увидел, кроме заполняющей всё пространство жуткой темноты. Дмитрий был растерян и испуган.
«Что? Уже ночь? Где я?» ‒ мальками мысли у него в голове.
Тут он увидел еле заметное белое свечение, с каждой секундой удаляющееся всё дальше вперёд. Дмитрий обрадовался и, что есть силы, побежал вперёд к этому огоньку. К его удивлению, никакой боли он уже не чувствовал, как будто никакая машина его и не сбивала вовсе. Он всё ближе и ближе приближался к этому свечению. Свечение стало заполнять пространство вокруг него. В какой-то момент он понял, что бежит в каком-то длиннущем тоннеле в конце, которого виднеется прямоугольник, из него-то и идёт свет.
«Наверное, это дверь!» ‒ подумал Дмитрий и ещё быстрее побежал к этой предполагаемой двери.
Наконец, он достиг её и, недолго думая, вбежал внутрь. Тут он ещё больше, чем прежде был изумлён, потому что оказался в огромном пространстве, полностью залитом белым светом. Тут он обернулся назад и увидел, что вся чернота пропала, как будто её и не было. Посмотрел вперёд и увидел какой-то туман. И в этом тумане чуть заметно виднелся силуэт человека, который, так же как и пространство вокруг, был абсолютно белым.
«Да, что это такое?! Где это я? Почему я здесь? Уж лучше бы я целый месяц был заперт в своём скучном и пыльном офисе, чем находится в таком жутком и непонятном месте, как это!» ‒ мысленно кричал Дмитрий.
Тем временем, силуэт всё больше приобретал человеческие черты, приближаясь к несчастному испуганному Дмитрию.
‒ Надо же! Какой интересный экземпляр! Всё ещё мечтает вернуться в свою скучную повседневность, стоя на краю вечности, ‒ сказало Существо, подойдя к Дмитрию и остановившись метров в трёх от него.
От Него исходил такой сильный свет, что Дмитрий не мог глядеть на него долго, постоянно переводя взгляд на «пол». Казалось, что ему в лицо светят прожектором или само Солнце бьёт своими лучами прямо в лицо. Из-за этого разглядеть Его было очень сложно. Дмитрий успел лишь заметить то, что у него были длинные волосы, широкие плечи, а сам Он был облачён в длинный белый балахон. Определить его пол и возраст было абсолютно невозможно. Но самое интересное представляло из себя его лицо: оно, казалось было похоже на все лица людей, которые наш герой видел до этого, но одновременно не походило не на одно из них. Его голос был крайне мягким и доброжелательным и, в тоже время, чётким и уверенным.
‒ Т-ты кто?! ‒ прокричал Дмитрий испуганным голосом.
Существо улыбнулось своей абсурдно-прекрасной улыбкой.
‒ Вы, люди, придумали Мне множество всевозможных имён, титулов и обозначений… Бог, Истина, Абсолют, Идеал, Мир, Вселенная, Всевышний… ‒ ответил Он, не прекращая улыбаться, ‒ А ещё… Я – это ты! ‒ неожиданно прибавил Бог указывая пальцем на дрожащего от страха Дмитрия.
‒ Что? ‒ обескуражено, спросил он.
‒ Я – Сущий, ‒ ответил Бог.
«Что происходит? Может это какой-то странный сон?! Почему всё так получилось? Я просто хотел, как обычно, прийти на работу и всё! Бог? Но я же атеист. Вернее, я никогда и не задумывался о Боге и жизни после смерти… Так, почему всё это происходит именно со мной?! Я просто хочу назад! Назад в свой офис!» ‒ мелькали мысли в голове Дмитрия.
‒ Аха-ха-ха, ‒ рассмеялся Бог, потрясывая своими длинными космами, ‒ даже, не смотря на то, что ты только, что узнал, ты всё равно хочешь назад в тот мир? В мир, в котором ты был обычным, ничем не примечательным обывателем?
Слёзы побежали по лицу Дмитрия и, упав на колени, он вскрикнул:
‒ Да!
‒ Имея такой мозг, как у тебя ты бы мог изменить тот мир к лучшему. Все вы, люди, на это способны, но ты выбираешь скучное единообразие. Впрочем, Я не буду мешать тебе делать этот выбор. В конце концов, у Меня есть ещё почти бесконечное множество таких же, как ты. Так что же? Ты, правда, выбираешь скупую повседневность, вместо вечности?
‒ Да! Умолю, пожалуйста, верни меня на Землю! ‒ рыдая, прокричал Дмитрий.
‒ Истинно! Я могу вернуть тебе прежнюю жизнь в прежнем мире, но только в ином качестве. Ты согласен? ‒ спокойно ответил Бог.
‒ Да, да, да! Всё, что угодно, только, пожалуйста, верни меня назад! Я согласен, ‒ без тени сомнения, выпалил Дмитрий.
‒ Да, будет так! Только смотри, изменить свой выбор ты уже не сможешь.
После этих слов глаза Дмитрия, сами собой, стали закрываться. Ноги уже не слушались его. Он упал на «пол».

***Придя в сознание, Дмитрий увидел вокруг себя страшную и непонятную картину: на каком-то большом простирающимся от горизонта до горизонта пространстве копошились огромного размера черви, покрытие тонкими жгутиками, напоминающими волоски.
Вскоре, Дмитрий понял, что и он сам превратился в такого же червячка, как и те, что его окружали, но в отличие от них он осознавал себя и помнил, что с ним было до того как он стал таким. Со временем ему удалось выяснить, что его душа переместилась в кишечную палочку (Escherichia coli), которая находилась внутри желудочно-кишечного тракта человека. А человеком этим оказался ни кто иной, как он сам до того момента, как был сбит грузовиком. Долго он пытался понять, чья же душа находилась в его теле вместо его души? Возможно, водителя грузовика, который его сбил. Возможно, кого-то ещё. Впрочем, это было уже не важно. Дмитрий хоть и вернулся в свою обычную повседневность, но как ему и сказал Бог, в совершенно ином качестве. Он должен был снова проживать эти 35 лет своей жизни с самого начала, только теперь внутри своего тела в качестве бактерии. Он был вынужден участвовать в переваривании всего того фастфуда, который он обычно ел. Иногда приходилось убегать от агрессивных макрофагов, пожирателей бактерий. К тому же, время для бактерии текло не так, как для человека. Каждый день казался для него целой вечностью. От единообразия пищи его выворачивало. Всё его существование превратилось в одну бесконечную пытку. Он бессчётное множество раз укорял себя за то, что выпросил у Бога вернуть его снова в этот мир, в эту гнетущую повседневность. Его вымораживало от того, что он пропустил мимо ушей слова о том, что вернётся в прежнюю жизнь уже в ином качестве.
Но в его душе теплилась надежа, что, несмотря на всё это, в 35 лет его тело снова собьёт тот злосчастный грузовик и он снова попадёт к Богу. И уж на этот раз он сделает правильный выбор.

***
В самолёте: у окна сидит Иван, рядом Андрей, третий – какой-то парень.

– Знаешь, всегда летал – нормально, а в этот раз предчувствие, как…

– Андрэ, спакуха: ты со мной!

– Вот после таких слов всё и начинается.

– Нам садиться скоро – ты ещё посадки дождался бы и у Васьки сказал!

– Но мы ещё в воздухе…

– Андр, посмотри на крыло самолёта.

– И? Что там?

– Есть кто?

– Никого.

– Раз там никого нет – всё в порядке! Да, Саня?

– Это Вы мне? – спрашивает третий парень. —

– Извини его, он сам с собой, – добавляя нервный смешок, говорит Андрей.

– А ты тоже Александр? – Иван, наклоняет друга, приближаясь к новому собеседнику.

– Да.

– Иван. Рад знакомству! А это Андрей, – жмут друг другу руки.

– Приятно познакомиться.

– Ты домой или, как мы, в гости? – спрашивает Иван.

– Домой. Летал по работе.

– А что за работа?

Самолёт встряхивает.

– Оу, ямы и в воздухе! Да, Андрюх?.. Андр? – облокачивает товарища на спинку сиденья, трясёт за плечи. – Андр, ты чего?

– Пульс проверяй – я схожу за помощью, – встаёт с места.

– Что у вас случилось? – взволнованно спрашивает женщина с места за ними…



– Я вижу себя… Что? Меня пытаются привести в чувства. Я что - умер?! А нет, ещё есть время до наступления биологической смерти. Подождём…

Душа Андрея – проекция с прикреплённым к осязаемому телу хвостом вместо ног – парит над ним.

– Странно… Может самому попробовать вернуться?

Душа пролетает сквозь тело, сиденье и человека позади. Пробует второй раз – так же.

– И что теперь делать?

– Подожди немного, – к душе Андрея обращается животное похожее на хорька. – В самом начале ждал, и сейчас жди.

– Что ты такое?!

– Тихо – не мельтеши. Скоро тут будет Крипи-Рипе, – хихикая на последних словах, произносит существо.

– Что?.. Хо-ро-шо.

Тело Андрея накрывают простынёй. Иван сидит рядом, втыкая в телефон.

– Стоп, что? Я умер?

– Может, конечно, да. Но жди жнеца.

– Меня сопроводить куда-то надо?

– Секрет фирмы, – подмигивает существо.

– Интересно, – говорит Иван.

– Он нас слышит? – спрашивает душа Андрея у зверька и подлетает к другу.

– Не должен, он же не избранный.

– Что он там читает в смартфоне?

Душа заглядывает в телефон, но Иван тут же выключает его:

– Низя-я.

– Чего? – удивляется душа Андрея.

– Здравствуйте, Андрей, не обращайте внимания на его шизофрению, – в салоне самолёта появляется существо-рептилия с крыльями без перепонок, отходящими от спины.

– Здравствуйте... С-смерть. Не в первой мне его шизу наблюдать… Так Вы меня забираете?

– Как раз наоборот. Возвращаю в тело…



Жадный вдох через простынь.

– Ёпть! Не думал, что испугаюсь – фух. Нельзя так резко воскрешаться.

– Что? Что случилось?

– Ты умер, – Иван ставит кавычки в воздухе. – И мы уже садимся.