Империя, республика — всё это полость яркая. Проза жизни — вот что самое предметное и интересное. Означенные вначале кудрявости — упрощение, благодаря которому нам хоть какую-то часть прозы осознать чуть легче становится. Величие обычно сознается уже на момент смерти самого движения. Так спичка дает тепло через саморазрушение своё. Смысл жизни — преобразование окружающего, ведь если на себе человек замыкается или не делает ничего, то очень скоро с сума начинает сходить. Сама наша природа, разумная природа, подводит нас к деятельности. А раз так, следует мыслить о бо́льшем преобразовании, а единственно верный шаг вперед сегодня— объединение мира. Все для этого готово. В какой форме это реализовывать? В той, которая позволит изжить всё то, что мешает человечеству объединиться. Что мешает человечеству объединиться? Точно не религия, не кровь, не гуманность и точно не греховная природа человека. Почему не последнее? Здесь не так сложно разобраться, как кажется. Стоит просто заметить, что человек запросто, без какого-либо объяснения сделать доброе дело способен — и у него на душе спокойно, а раз он злое сделал, то всякий раз старательно ищет он объяснение хотя бы себе; он не может себе позволить сделать дурное просто. А даже если обоснование дурости он не находит здесь и сейчас, то далее какие только средства бедолага не придумывает, лишь бы забыться, скрыться от ответа на простой, но роковой вопрос для себя. Этого уже достаточно, чтобы понять, что пусть тяга к поглощению у нас есть (для тела необходимо концентрация вещества, а концентрация вещества не может быть не через поглощение окружающего в свою пользу, а поглощение окружающего— суть греха), но по природе человек всё-таки тянется не к тьме, а свету.
Но возвратимся к теме вопроса.
Какой строй верный: монархия, республика или то, что расположено где-то меж крайностей означенных? Ответ: то, что отвечает времени. Демократия невозможна в военное время, а диктатура неуместна в период благоденствия. Ныне же монархии поддерживаются разве что искусственно в качестве организаторов труда на местах — едва ли более. Но что здесь все-таки определяющее? Слаженность и увеличение числа наиболее дееспособных масс, — вот что самое главное, и воздвижение дем. институтов или отхождение временное от них должно лишь своевременно способствовать вышеизложенному принципу.