Мне кажется он узнал в этом существе того Маркуса, которого выдумал. Он слишком хорошо его знал, чтобы не узнать. И он знал, что это он и есть. Но это сомнение в вопросе и интонации, что-то вроде защитной реакции – попытки цепляться за привычную картинку мира.

То есть он одновременно и рад верить в реальность своих персонажей, и всегда это делал как бы тайком от своего рацио. А с другой стороны он цепляется за это самое рацио потому что оно так привычно