@Kahn,
Врач, сообщающий пациенту о последствиях ожирения, не «унижает» его — он констатирует факты. Если за ними стоит аргумент (например, «зритель оправдывает очевидные недостатки произведения из-за эмоциональной привязанности»), то проблема не в оценке, а в тоне. Можно сказать: «Это похоже на стокгольмский синдром», а можно — «У вас стокгольмский синдром». Первое — анализ явления, второе — диагноз личности.
Если ты можешь опровергнуть эти критерии — опиши, как «вторичность» или «бесхребетность» являются достоинствами. Если вкус сформирован на примитивных образцах (клишированные сюжеты, упрощённая эстетика, нулевая интертекстуальность), и человек отвергает более сложные произведения без попытки понять их — это объективно неразвитый вкус. Тот, кто не видит этой разницы, объективно обладает менее развитым инструментарием восприятия.
Инженер тестирует мост. Объективные данные: деформации под нагрузкой, трещины в опорах. Если он ограничится констатацией: «деформация», но не сделает вывод «конструкция дефектна» — его анализ бессмыслен. Искусство — такая же система. Анализ, который не отвечает на вопрос «насколько объект эффективен в своей функции?», есть просто набор фактов без интерпретации.
Искусство не существует в вакууме. Оно возникает только в рамках культуры, которая и задаёт его социальные функции. Его существование изначально предполагает зрителя, слушателя, интерпретатора — то есть коммуникацию. Базовые функции (порождение смысла, эмоциональный/интеллектуальный отклик) — антропологическая константа, выводимая из наблюдения за тысячелетиями человеческих практик.